Опубликовано: 15.10.2018
СБОРНИК ЭТЮДОВ (весело, легко)
Биосфера – реальный «коммунизм». У каждого вида – абсолютное право и свобода жить, плодиться и питаться тем, что найдено и честно добыто. Наш идеал рая, воспетый в сказках – «военная монополия». Поэтические восторги и грёзы о райских садах осуществимы при одном условии: вся окружающая природа начисто стерилизована. Несметные плоды и благоуханные цветы не имеет право тронуть никто, кроме нас!
Выучив школьный учебник, мы знаем: отбор бывает естественный и искусственный. Естественный – в природе, искусственный – у нас, по нашей доброй воле и потребностям. Прелестно! Только вот сорняки и вредители, они из какого отбора? Никто их по заказу не отбирал. Значит, отбор естественный? Но в природе таких нет, это наша работа. Значит, искусственный?..
Всё намного проще. Отбор – он и есть отбор. Популяцию ставят в новые условия – популяция адаптируется, меняется и выживает. Или вымирает. Суть отбора — способность изменяться и выживать в новых условиях. Важен результат: более успешное потомство. А кто отбирает — мы, или климат с хищниками – совершенно неважно. В природе все отбирают всех. Муравьи отбирают тлю на сахаристость, цветки – эффективных опылителей, корни – нужных микробов. Мы в этом плане ничего нового собой не представляем. Вся наша цивилизация с её запросами, селекцией, наукой и техникой – не более, чем очередные условия среды. Можно сказать так: искусственный отбор – миф нашей науки. Но мы в него верим. И вот мы одной рукой умилённо отбираем плоды на сладкость, крупность и красивость, а другой рукой злобно отбираем противников на устойчивость к нашей агротехнике. Первое как-то осознаём, а второе – ни фига. Разумеется, злобность более эффективна, чем умиление. Насколько вьюнок сейчас жизнеспособнее свёклы? На величину труда и средств, которые мы тратим для спасения свёклы от вьюнка. Когда выводят сорта с особой устойчивостью, применяют именно этот приём — «жёсткий отбор». Например, так был получен алтайский виноград с исключительной морозостойкостью. Получив массу гибридных семян, Р.Ф. Шаров просто кинул сеянцы на выживание: вообще не укрывал, никак не ухаживал, и даже почву выбрал самую плохую. Из тысяч остались единицы – они и дали новые сорта. Мотыги, культиваторы и прочие машины, пояса и ловушки, опрыскиватели и научная индустрия пестицидов, феромоны и трансгены – что это? Это, братцы, результативнейшая селекция . Это беспрецедентно, фантастически жёсткий отбор – методичный, разноплановый и комплексный. Такой отбор нашим селекционерам и не снился! Генетика плачет, гибридизация в ауте! Сто лет все агрономы мира ведут блистательную селекцию своих противников – и не въезжают в то, что делают. Во, как мания величия оглупляет. Стоило вообразить, что человек способен вести свой, «искусственный» отбор – и сразу шиза накрыла!Начнём, пожалуй, с сорняков.
СОРНЯКИ – всё, что растёт не там, где нам нравится. В особых клинических случаях – всё, кроме ровных рядков овощей на грядках: посаженные дочкой цветы, посеянный зятем газон, кусочек лугового дёрна, тополя лесополосы или яблони соседа. Принципиально отсутствуют на чужих территориях: здесь нам по барабану, что где растёт.
В недавнем прошлом – до нашего появления – обычные растения. Ныне — сверхвыносливые, суперустойчивые культурные формы с немыслимым потенциалом выживания. Сообщество сорняков экологически парадоксально: его основа – однолетники. Это целиком наша работа. Мы так зациклились на своей культурной среде, что совсем забыли: в природных сообществах однолетники не растут . Все естественные биоценозы – содружества многолетних растений. Летники слишком слабы, чтобы конкурировать с ними. Никакой летник не способен расти в лесу или в степи. Брошенная пашня за несколько лет превращается в залежь — луговое сообщество многолетников. Но стоит тронуть дёрн лопатой – и вот они, сорняки, тут как тут! Откуда они? Из почвы. Летники – первопроходцы катаклизмов, команда быстрого захвата внезапных пустошей. Их дом – только там, где почему-то нет иной растительности. Их главная жизненная форма – семена. Консервированные микрорастения. Они лежат в земле десятки, сотни лет, и ждут своего часа: селя, лавины, извержения вулкана, наводнения, землетрясения, смыва, сдува, обвала, пожара, опустынивания. Вот тут они – первые. Пожили несколько лет, приготовили для многолетников слой органики – и опять ушли под землю. И вот так, цепляясь за случайные кусочки земли, обсеменяясь раз в полсотни лет, они уверенно выживали в биосфере! И они дождались своего звёздного часа: появился один сплошной катаклизм – человек. Четверть суши оголяется постоянно, причём земля ежегодно перемешивается, как по заказу! Какая идеальная ниша! Многолетники, попавшие на поля, не стали делать упор на тьму семян, а уверенно разобрались с плугами и культиваторами: ушли вглубь, увеличили число новых побегов и почек на корневищах, резко ускорили их укоренение. Появились такие шедевры, как корневища хвоща и осота на глубине в метр, или «железные» побеги пырея, каждый кусочек коих может дать новый куст. Нынешние сорняки процветают на любых почвах, растут вдвое быстрее культуры и могут обсемениться за месяц. Не боятся ни холода, ни засухи, ни тяпок, ни плугов. Дают тысячи семян, которые постепенно прорастают многие десятки лет. Игнорируют многократный подкос и многие гербициды. Маскируются под культуру и проникают в зернохранилища; не теряют всхожести в кишечниках и навозных кучах. Процветают везде, где хоть как-то нарушается естественный почвенный покров. Поистине, шедевры бессознательной селекции! Столь же бессознательна и наша борьба с ними. Говоря военным языком, мы предательски обеспечиваем подпольную работу и воспроизводство сил противника на своей территории. Главная халява сорняков – пахота с оборотом пласта, то бишь вскопка. Прикинем. Один куст щирицы, выросший на одном квадратном метре, плотно покрывает потомством полсотки земли, дав минимум 50000 семян сроком прорастания в 20-30 лет. Отдельные семена разносятся насекомыми на несколько соток, а птицами – на километры. Оставив в живых всего три куста, вы получаете 150000 семян на двух сотках. Посчитайте, что получается на наших реальных полях и огородах, где сорняки обсеменяются почти каждый год, и часто дружной толпой. Загоняя на поле плуг или хватая лопату, мы уверены: вот заделаем эту нечисть поглубже – пусть попробует, прорастёт! И как-то упускаем из виду: заделав сегодняшнее, мы аккуратно подняли прошлогоднее. Для сорняков пахота – не заделка, а выход на свет! Если бы вспашка работала против сорняков, поля были бы чистыми. Но они зарастают сплошь, даже несмотря на гербициды. Это естественно: оборот пласта – ниша сорняков. Другого способа сделать их экологически неистребимыми просто не существует. Выход – резко уменьшить число семян сорняков, способных прорасти. В пяти верхних сантиметрах почвы их уже впятеро меньше, чем во всём пахотном горизонте. Кроме того, именно здесь они постоянно провоцируются к прорастанию и легко уничтожаются. Опыт современных беспахотников доказал: отказавшись от оборота пласта и используя обычные очистительные меры, численность сорняков удаётся постоянно уменьшать. Всего за 4-5 лет они сходят к минимуму и перестают быть проблемой.Подобно сорнякам, вредитель для нас – всяк, кто поднял на наши растения лапу, зуб, челюсть или яйцеклад, а часто клюв или копыто. Это может быть клещ или насекомое, мышь, курица, соседская корова, сын соседа или он сам. Например, самые злостные вредители нашего огорода – куры да индюки соседей. Ох, перестрелял бы гадов! То есть, кур, конечно. Но жалко. Пришлось расшибиться и поставить забор.
Аналогично: всех, кто ест не наше, мы вредителями как-то не воспринимаем. И даже вовсе наоборот. Сожрал жук всю картошку у соседа – так ему и надо, нечего на новых машинах разъезжать! Вывели особо зловредного долгоносика для китайского риса – какой же это вредитель?.. Это оружие, над ним целый институт трудился! Вот так и живём. Думаю, все самые свирепые вредители созданы людьми – для безопасности от соседей. Разбираться приходится, конечно, все вместе. Но, как бы там ни было, а условия для вредителей создаём исключительно мы сами. Главная халява вредителей – наша монокультура. Главное счастье – почти полная безопасность: мы вытравили хищников. Иначе: штрейкбрехеры организовали материальное снабжение передовых сил противника, одновременно уничтожая войска союзников химическим оружием. Любое естественное сообщество – это сотни видов растений, рассеянных и перемешанных так, что только на поиск и заселение корма насекомое тратит около половины своих сил. Прибавьте сюда «дикую вонь» и пугающие запахи других растений, тьму врагов и полчища паразитов всех мастей, снующих буквально повсюду, как охотничьи псы. Удалось поесть – удача. Успел спариться – счастливчик. Яйца отложил – ну ваще, герой! Это и есть саморегуляция экосистемы . И вот какой-нибудь степной клоп вдруг попадает на поле. Представляете? Бах – и кругом сплошная жратва, куча самок и почти ноль врагов. Да он просто офонарел от счастья! Правда, потом пришлось вырабатывать устойчивость к химии и плугам, но это уже проза. А вот видеть сто лет подряд один сплошной любимый корм – тут офонареешь! Вот так, в блаженной прострации, вредители у нас и живут. Попав в природные условия, они, как и сорняки, мгновенно «вянут, жухнут и сваливают в сугроб»: отвыкли от нормального окружения. К нам устойчивы, а к хищникам – наоборот! Значит, основа сохранения урожая – отказ от монокультуры и убийства хищных насекомых . На плантации — совмещённые посадки, уплотнённые посевы, мозаика сортов и смеси сортов, кулисы и полосы, приманочные посевы. Вокруг – лесополосы, кормовые посевы и прочие оазисы полезной фауны. И в основе защиты – средства, безопасные для остальной фауны. Дорого? Окститесь, братцы. За бесполезные попытки спасти монокультурный урожай мы платим во много раз больше. Дело только наших в привычках.Болезни для нас – всё, от чего наши растения вянут и болеют.
На самом деле, чаще всего они вянут и болеют от нашей «разумной» агротехники. Так что человек – не только главный вредитель, но и главная болезнь тоже! Что же касается самих микробов, вызывающих болезни, то это почти целиком грибки. Что и подтверждает их преимущества перед иными микробами. На них и сосредоточимся. Болезни бывают разные: одни грибки едят живые ткани растений, другие – только умерщвлённые. Отсюда и разница в подходах. Живыми тканями питаются чистые паразиты : ржавчины и головни, мучнистые росы и оидиумы, ложная мучнистая роса (пероноспора) и милдью, фитофтора, курчавость и плодовые гнили. Переварить живое нелегко, поэтому «живоеды» специализируются на конкретных видах и родах растений. Составляя всего 5% видов, они дают 80% вреда. Халява паразитных грибков – ненормальные растения монокультуры . Прежде всего – жирные, откормленные азотом и отпоенные водой. Ткани рыхлые, водянистые, стенки клеток тонкие, в клеточном соке полно азота – ну просто курорт! Таковы наши традиционные, «ухоженные и урожайные» овощи. Говоря: «чем лучше растению, тем лучше паразиту», биологи имеют в виду именно ожирение. Но не менее охотно поедаются и чахлые, слабые растения, агрономически страдающие от загущения, уплотнения почвы, отравления и засоления, от водяных и воздушных дефицитов, коими пахотная почва так богата. Говоря языком замполита, налицо моральное и физическое разложение собственной армии путём планомерных диверсий. Болезнетворные грибки-мертвоеды – более широкие универсалы. Съесть живое растение они не могут, зато могут его сперва отравить. Отмершими тканями и питаются. Таковы многие пятнистости листьев, аскохитозы, антракнозы и септориозы. В монокультуре они, естественно, не особо разбирают, на кого нападать. В природе же заселяют в основном слабые или повреждённые растения. А многие и совсем не вредят. Большинство корневых гнилей, возбудители фузариозов, альтернариозов и многих пятнистостей в естественной почве мирно перерабатывают растительные остатки, от голода не страдают и растений не трогают. А многие даже сотрудничают с корнями, образуя микоризу. Большинство мертвоедов вредит по нужде. Их нужда – острый дефицит своего обычного корма: растительных остатков . На традиционных полях их днём с огнём не найдёшь. Есть нечего, влаги мало, вот грибки и вынуждены убивать живые растения! Со слов того же замполита: террор, мародёрство и провокации местного населения на открытые военные конфликты. Естественно, передовой отряд для многих грибков – грызущие и колющие насекомые. На их челюстях и хоботках грибочки с особым комфортом въезжают в листья и плоды. Чем больше вредителей, тем больше и болезней. Не будь плодожорок, мы, возможно, и не видели бы, как преет на дереве спелая черешня, гниют вишни и сливы! И, разумеется, у болезней есть свои хищники, свои паразиты и антагонисты. На корнях, на листьях и даже в сосудах растений обитает тьма микробов-защитников. Они плюются фитонцидами и антибиотиками, отнимают у грибков разные вещества, ловят их в сети, заражают их токсинами или просто жрут. В природе быть болезнью так же трудно, как и быть вредителем! Мы же вытравили дружественных микробов так же, как и полезных насекомых. Что же умнее: провоцировать болезни и помогать им, чтобы потом бороться – или предельно уменьшать саму необходимость нападения? Противогрибковая стратегия проста: максимум растительных остатков, минимум жёстких фунгицидов и проверенный оптимум питания. Разумный минимум азота при разумном достатке калия, фосфора и микроэлементов уменьшает заболеваемость в разы. Практика беспахотников такова: если возвращать в почву все остатки растений, то дозу удобрений через три-четыре года можно уменьшить вдвое, и болезни перестают беспокоить всерьёз. Урожай при этом стабильно держится возле верхней планки – примерно вдвое выше среднего по области. Подробности впереди.Говоря по-военному, общий портрет нашей оборонной стратегии – неуёмное мародёрство и корыстное сотрудничество с противником. Ну и рожа, скажу я вам!
Братцы, видит Бог: я не такой уж отпетый популист. Но пока мы не прекратим размножать, беречь, кормить и провоцировать противников, наша борьба с ними – комедия абсурда. Мы явно, на полном серьёзе не въезжаем в то, что делаем на земле! Выход тут один: прекратить делать всё это . И начать делать совсем другое . Трудно, противно, унизительно. Но уже не отвертимся – приплыли!Copyleft © 2017 . www.odsk.kiev.ua Строительные технологии